Категории раздела
|
Летопись событий
[5]
Иллюстрированные тексты экскурсий о первом, втором и третьем отрядах в целом
|
|
Персоналии
[18]
Персональные биографические сведения о ветеранах отрядов
|
|
Документы "со стороны"
[1]
Имеется немало опубликованных документов, разбросанных по книгам и сайтам, которые имеют некоторое отношение к нашей теме: директивы и приказы, постановления и отчёты высокопоставленных лиц и органов власти.
|
Друзья сайта
Статистика
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
| Главная » Статьи » Персоналии |
Кулёв Е.А. (ч.2)
В конце октября 1942г. горьковчане снова встретились в Валдае, у истоков Волги, где находилась партизанская база и штаб и откуда они начинали свой путь к врагу. Для многих участие в боевых действиях было уже невозможно: раненые К.А.Котельников, В.П.Пресняков, не говоря уже о погибших, не вернулись в строй. Горьковский отряд прекратил своё существование, его попросту не было. Но некоторые бойцы, отдохнув и поправившись, были готовы снова идти в тыл врага. Среди них был и Евгений Андреевич Кулёв.  Однако теперь он должен был сменить не только команду, но и боевую специальность. У него обнаружился музыкальный слух, и он стал … радистом. Роль эта непростая, но уважаемая и нужная. Необходимость её мы уже видели отчасти, радист обеспечивал связь, а без связи – как без глаз. Рация была весьма увесистой: новая, «Север-2» весила «всего» два килограмма без батарей (и это радовало). Среди всевозможных радиоголосов Евгений Андреевич должен был научиться узнавать нужное сообщение и, подобно волшебнику, обращать этот писк морзянки в ясные слова донесений или приказов. А вокруг, в лесу пищали при этом простые комары, так что Кулёву пришлось надевать на правую руку во время передач специальную перчатку, иначе сожрали бы совсем. Воевать приходилось не только с немцами! К радисту приставлен был автоматчик – помощник и охранник, который сопровождал его даже «до ветру». Берегли радистов и уважали, вот только не по душе была эта роль Евгению Андреевичу – рвался он к «настоящему делу»! [20] На фото: рация "Север-2" Снова в тыл врага он был заброшен в феврале 1943г., в составе отдельной группы, прико-мандированной затем к 5-й бригаде К.Д.Карицкого (к слову сказать, все упоминаемые здесь и далее ЛПБ вышли из состава 2-й, «васильевской»: её полки и отряды, возродившись, как птица Феникс из пепла, выросли по численности и пустились в свободное плавание)[21] Теперь путь в тыл врага Кулёв проделал с бóльшим комфортом – на самолёте. Правда, курсы парашютизма пришлось пройти в ускоренном порядке – за один день на базе в Валдае. Евгений Андреевич описывает этот эпизод не без юмора,[22] который вряд ли будет понятен человеку другой, не русской ментальности. Ведь подобная торопливость граничит с преступно небрежным отношением начальства к своим людям, и только суворовский принцип «Сам погибай, но товарища выручай!» может оправдать посылку в настоящее пекло недостаточно подготовленных бойцов. Но наши люди, приплюсовав к этому знаменитый русский «авось!», шли в бой без возражений.  Учебный полёт У-2. Чаще всего именно их использовали для связи с партизанами В пятой бригаде К.Д.Карицкого Е.Кулёв провоевал недолго. В мае 1943г. он был направлен в составе отдельной группы из семи человек со специальным заданием: вести разведку на железной дороге Лениград-Псков в районе станции Плюсса.[23] На станции имелся наш чело-век, регулярно сообщавший партизанам, какие немецкие эшелоны проследовали сегодня. Иногда можно ведь и постороннему человеку, не вызывая подозрений, определить характер груза – например, танки (они едут зачехлёнными, но на открытой платформе). Тогда дело плохо – в районе их прибытия противник готовит наступление. Но даже простое возрастание количества эшелонов – интенсивности движения – уже внушает опасения. Подобные сведения могут оказаться очень ценными для командования Красной Армии. Их-то и передавал по рации на «большую землю» Евгений Кулёв. Работа шла успешно, но, как и следовало ожидать, до поры-до времени. В разведке не бы-вает работы без «проколов», любой успех имеет какие-то временные пределы. Вначале к разведчикам присоединилась «чужая» группа подрывников. Затем на станцию было пригнано подразделение расконвоированных пленных красноармейцев для каких-то ремонтных работ. Часть из них перешла к партизанам, но только часть. И вскоре немцы уже знали место расположения партизанской группы, к тому же выросшей численно. Последовала карательная акция, наши бойцы оказались блокированы в Сороковом бору. Немецкие цепи методично прочёсывали лес, и надежды на спасение таяли. Евгений Андреевич спасся, взобравшись на вершину сосны. Утром от земли поднимался туман, каратели курили под деревом, не подымая головы вверх. Будь у них собаки – не сносить бы Кулёву головы. Но расстреляв все окрестные кусты и прочие подозрительные места, немцы успокоились и ушли. А в соседних камышах Евгений Андреевич нашёл трупы своих ребят: именно они подсказали мысль забраться на дерево, но в последний момент передумали, и Кулёв ведь собирался прятаться в тех же камышах. Вот так причудливо смерть выбрала себе жертвы. Как справедливо заметила Мария Ивановна Козлова, кто-то успел проскочить «между пулями», а кому-то не повезло.[24] Из Сорокового бора вместе с Кулёвым выбралось ещё два партизана (из двадцати шести!). Рация сломалась, и её пришлось, тщательно завернув, закопать под углом одной избы в Бе-рёзовке [25] (деревне рядом с «Варшавкой», откуда группа начинала свой путь). Пятую бригаду найти не удалось, снова остался Ека [26] «у разбитого корыта». Но уныние – не кулёвская черта, его задору и оптимизму можно было позавидовать и полвека спустя! Наш герой, с уцелевшими товарищами, примкнул вскоре (август 1943г.) к встретившейся им группе разведчиков Калининского фронта – под командованием некоего загадочного подполковника С., возвратившегося вскоре после завершения операции на «большую землю» с «попутным кукурузником». С этой группой Евгений Андреевич участвовал, пожалуй, в самой интересной из описанных им историй, названной "Операция «Опережение»”.[27] Началом её стало разоблачение нашими разведчиками одного вражеского информатора с хутора Жидково. Решено было использо-вать его связи с гарнизоном карателей, размещавшемся в деревне Огнево, для ликвидации этого «осиного гнезда», давно уже досаждавшего партизанам (сформирован он был, между прочим, большей частью из эстонцев)[28] . Прямым ударом разгромить этот вражеский лагерь было бы слишком рискованно - не позволяло расположение на местности. Решили сделать налёт внезапным: переодеть наших бойцов в немецкие мундиры, благо, ожидалось прохождение немецкого интендантского обоза. Но чтобы каратели в Огневе поверили в подлинность «немецкого» отряда, их следовало спровоцировать партизанскими обстрелами на вызов под-крепления. Настоящих же немцев, идущих на помощь «осиному гнезду», следовало задержать на полдороге, опередив их в Огневе отрядом переодетых партизан. Отсюда и название операции – «Опережение». Участвовала в этой «многоходовке» не только упомянутая уже разведгруппа Калининского фронта – ей одной такое было бы не под силу, - но и подразделение В.П.Объедкова, уже знакомое нашему герою по боям 42-го года, а теперь выросшее в 6-ю партизанскую бригаду. [29] В штабе Объедкова и была, видимо, разработана вся операция, возможно – высоким штатским мужчиной в пальто и шляпе, вид которого в лесу очень удивил Е.Кулёва. Лишних вопросов однако задавать здесь было не принято, человек этот пропал после операции, как ни бывало, - бог весть, кем он был, Евгений Андреевич уверен, что профессиональным подпольщиком, разведчиком.  Партизанская засада на лесной дороге Без тщательной и успешной разведки операция эта никогда бы не удалась. Подпольщица из Плюссы, работавшая переводчицей на бирже труда, [30] передала через посредников точную информацию о движении интендантского обоза (из Гдова в Плюссу). Это давало шанс на успешную засаду. «Стукач из Жидкова» охотно рассказал о расположении войск и огневых точек в Огневе, где он часто бывал (этот человек начал сотрудничать с партизанами). Теперь наши бойцы, после переодевания, могли бы более уверенно действовать в «осином гнезде». И, наконец, партизанская разведка прослушивала по кабелю все телефонные переговоры огневских карателей, сообщила о вызове подкрепления из Струг Красных (дело происходило всё в том же районе Варшавки - железной дороги Ленинград-Псков). А в нужный момент кабель перерезали. Немецкий обоз был встречен партизанской засадой в чистом поле. Давно занявшие свои места бойцы, замаскировавшись, ждали сигнала. Разведчик в чёрном пальто и шляпе руко-водил операцией. Он решительно поднялся во весь рост навстречу первой машине немецкой колонны из придорожного кювета и выстрелом из маузера уложил шофёра. Это был сигнал для остальных партизан. Лавина автоматного огня обрушилась на грузовики – и обоз удалось захватить без потерь. Обмундирования там набралось на семьдесят бойцов, теперь они могли атаковать «осиное гнездо».  А в нашем музее об этой истории напоминает трофейная немецкая трубка, взятая кем-то из партизан в обозе. Евгений Андреевич выменял её потом на «лишний» пистолет, а спустя Трофейная немецкая трубка с вещами Е.А.Кулёва на полке нашего музея Вернёмся в 1943-й год. На следующий день несколькими обстрелами партизаны вынудили гарнизон Огнева обратиться за помощью в Струги Красные и организовали две засады на дороге между ними. Разобрав мостик через речку и подбив несколько вражеских машин, партизаны скрылись. Радист, сопровождавший вражеский отряд, тоже был убит, чтобы в Огневе о задержке немецкого подкрепления не узнали. А поздним вечером переодетые партизаны маршевой колонной подходили к «осиному гнезду». Нашлось у В.П.Объедкова пара человек, знавших немецкий, подслушали по телефонному кабелю пароль для поста на входе в деревню и до самого штаба проследовали беспрепятственно. Внезапно открыв убийственный огонь, партизаны быстро подавили всякое сопротивление и уничтожили врага (схема расположения постов и огневых точек им была известна). Если Евгений Андреевич ничего не приукрасил,[31] то операция являет собой блестящий пример храбрости, находчивости и профессионализма наших партизан. «Бить врага не числом, а умением» - этот суворовский завет реализован здесь замечательно. В сентябре 1943г. наш герой впервые попробовал себя в роли подрывника, участвуя в ди-версионной операции. Е.Кулёв по-прежнему состоял в упомянутой выше разведгруппе, уже включенной в состав 6-й ЛПБ, и ей был сброшен с самолёта воздушный «сюрприз» с изряд-ным запасом взрывчатки. Наше партизанское командование в этот период особенно активно проводило диверсионную тактику: масштабные операции «Концерт» и «Рельсовая война» должны были парализовать или хотя бы затруднить движение противника по железным дорогам в условиях широкого наступления Красной Армии, развернувшегося после победы на Курской дуге. Действительно, малейшая задержка в переброске подкреплений, подвозе вооружения и боеприпасов может очень дорого обойтись фронтовым частям, если они находятся в критической ситуации. Неслучайно назвал эту историю Евгений Андреевич эпизодом «Рельсовой войны». [32]  Диверсия на железной дороге,Смоленская область, отряд "Народный мститель", 1943г. Действия группы были тщательно продуманы и отрепетированы. Разведка установила при-мерный график движения патрулей на железной дороге (это была всё та же Варшавка - Ле-нинград-Псков, полустанок на 195-м километре, между Плюссой и Стругами Красными). Возле дома путевого обходчика, куда партизан без лишних приключений вывел надёжный проводник, они устроили засаду и расстреляли оба встретившихся здесь патруля. Затем приступили к делу подрывники: толовую шашку они закладывали под рельс возле шпалы, в шахматном порядке друг против друга, и поджигали бикфордов шнур. Рельсы взлетали на воздух с мелодичным звоном («Концерт»!), а подрывники двигались дальше. Всё это время две группы прикрытия следили за обстановкой. Уничтожив почти километр железнодорожных путей, партизаны быстренько ретировались (отход, разумеется, был тоже продуман заранее), и немцы появились на дороге с большим опозданием. Разведка донесла потом, что ремонт занял у врага двое суток – на это время всякое движение по дороге прекратилось. Перед строем бригады нашему герою, как и всем его товарищам, была объявлена благодарность, обещано представление к награде. А для нас этот случай интересен как пример одной из самых эффективных форм партизанской борьбы, где залогом успеха становится опыт, хорошая разведка, слаженность действий и поддержка с «большой земли».  Далее, до самого окончания партизанской войны судьба Евгения Андреевича Кулёва связана с 6-й бригадой В.П.Объедкова, где не сразу, но был он всё-таки зачислен в любимую разведку. В 6-й ЛПБ воевал и другой наш любимый ветеран – Людмила Ивановна Соколова. Но была он старшей медсестрой партизанского госпиталя, и с Евгением Андреевичем они никак не пересекались. Комбриг Объедков был любим бойцами: невысокий, кругленький, совсем небоевой внешности, но отчаянно храбрый. Он мог по-отцовски взгреть партизана плёточкой по спине для поддержания дисциплины, застав его поздним вечером «на посиделках» у медсестёр.[33] Но бойцов своих берёг, и командовал грамотно. Книга с его автографом, подаренная Л.И.Соколове уже после войны, хранится в нашем музее.Комбриг 6-й ЛПБ В.П.Объедков Из многочисленных боёв и передряг, пережитых в составе 6-й бригады, охотнее всего Евгений Андреевич вспоминал «встречный бой». Произошёл он близ села Большие Лышенцы в феврале 1944г.[34] «Враг отступал от Ленинграда», - началось долгожданное изгнание оккупантов с нашей земли силами Красной Армии и партизан. Однако именно поэтому последние бои были особенно опасными: драться приходилось с фронтовыми частями, которые от страха уже ни перед чем не останавливались. А партизаны вынуждены были вступать в открытый бой, перекрывая им дороги на запад, разумеется, во взаимодействии с войсками Ленинградского фронта. Моторизованное подразделение немецких танковых гренадеров (без танков, на машинах), пыталось прорваться мимо Лышенцев, партизаны отстреливались. Необходимо было переломить ситуацию, перейти в наступление. Но многие бойцы 6-й и 7-й партизанских бригад были необстрелянными новичками: большой приток добровольцев начался осенью 1943г., после победы нашей армии на Курской дуге и переходу к крупномасштабному наступлению. «Коренной перелом» в Великой Отечественной войне выразился, в частности и в этом факте. Известно, что крысы бегут с тонущего корабля: бывшие полицаи и власовцы теперь тоже шли к партизанам, их уже не расстреливали, а давали возможность искупить свою вину перед Родиной. И вот бойцы 6-й и 7-й ЛПБ не решались подняться из окопов навстречу немецким пулемётам, установленным на господствующей высотке. Не партизанская это тактика, и не дело разведчика – идти в лобовую атаку, но – «на войне как на войне». Е.Кулёв вместе с другими опытными бойцами был вызван в штаб бригады. Поставлена задача – поднять «молодняк» в атаку собственным примером. К автоматам было выдано по три диска патронов, и пошли наши ветераны во встречный бой, стреляя из ППШ в мир, как в копейку, вспо-миная то ли Сталина, то ли немецких матерей, и чувствуя плечо товарища. И до высотки добрались, несмотря на потери, и закидали пулемёты гранатами, и враг попятился… А в марте того же 1944-го года триумфальным маршем вступали партизаны в город на Не-ве, так и не сломленный трёхлетней вражеской блокадой. Большинство из них никогда не бы-вало в нашей северной столице, да и вряд ли могли привести их в восхищение «пейзажи» во-енной поры: разрушенные дома, взорванные дворцы и зачехлённые памятники. Но каждый из них ощущал свой вклад в одержанную победу, символом которой и было их вступление в непокорившийся врагу город – может быть, впервые шли они по ленинградской земле, ни от кого не прячась, с высоко поднятой головой.  Балетный спектакль в Мариинском театре запомнился Евгению Андреевичу случаем с трофейным чаем.[35] Ленинград встречал своих лесных заступников чем мог - блестящим концертом, на котором каждый, наверное, должен был интуитивно почувствовать, что отстояли они в борьбе с нацизмом: не только жизнь и свободу, но и величайшую культуру страны, поднявшейся неизмеримо выше нацистского рейха в своём духовном развитии. В антракте ребята запросто беседовали с артистами: впервые встречались лицом к лицу «лесные бойцы» и настоящие служители муз. Балерина Алла Шелест пожаловалась между прочим, что вряд ли сможет достойно выступить во втором акте, потому что не выпила с утра свою обязательную чашку чая. Диво дивное, но таков был рацион артистки! Впрочем, хороший чай действительно исцеляет организм. Евгений Андреевич живенько принёс простреленную пулей коробочку трофейного чая, взятую при разгроме немецкого обоза на дороге к Плюссе в рассказанной уже операции «Опережение».[36] И танцевала Алла Шелест превосходно! А.Шелест в роли Одиллии История повторилась странным образом в Болгарии, в 1948г., в городе Бургасе, где несколько лет Евгений Андреевич работал в торговом представительстве. С культурным визитом пожаловала сюда наша делегация из Ленинграда. Снова понадобился известной артистке чай, поскольку достать его в Болгарии было не легче, чем в её родном городе весной сорок четвёртого: болгары пили только кофе. Нашёлся чай у нашего недавнего разведчика, а после спектакля, за праздничным столом вспомнилась и «чайная» история из Ленинграда. Балерина с благодарностью вспоминала молодого партизана, а вот признать его - в работнике торгпредства в Болгарии – не признала. Евгений Андреевич же скромно умолчал о своей персоне, и лишь потом рассказывал эту историю со всеми подробностями. А при заваривании чая – непременно, потому что стал страстным ценителем этого напитка. (Кстати, сам он охотно хозяйничал на кухне, давая отдых супруге). (Окончание следует) Примечание: все фотографии, использованные на этой странице, заимствованы из интернета | |
| Просмотров: 1000 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |