Горьковские партизанские отряды  

  Когда война закончилась, Громову был всего 21 год – вся жизнь впереди, но уже столько за плечами. Он вернулся всё в тот же дом, на Ульянова 10.

  В 1946 году женился на Ане Созиной, бывшей своей однокласснице. Она, как мы помним из рассказа В.В. Тальниковой, окончила мединститут и всю жизнь проработала затем врачом-педиатром в поликлинике № 31, на ул. Ашхабадской, была также главврачом. Воспоминания родственников Громова в сочетании с этим фактом позволяют смело сказать о том, что Анна Ивановна была образцом трудолюбия и преданности своему делу (под стать мужу).

  Сразу придя в райком комсомола, Н.М.Громов был назначен заведующим отделом молодёжи и работал в этом качестве с 1946 по 1947 гг. В 1947 г. был назначен вторым секретарём Ждановского райкома; 1947-1949 гг. – первый секретарь. Далее его перевели в должность первого секретаря горкома ВЛКСМ (1949-1951 гг.)

  С 1951 по 1954 года Николай работал помощником председателя по комсомолу в политотделе Горьковской железной дороги. В 1953 году помог Нине Викторовне с мужем при профессиональном распределении, поддерживал их на первом этапе. Он сопровождал составы на юго-восток, в целинные земли, отсутствовал до 7 дней кряду.

  В 1956 году политотдел ликвидируют, и Громова приглашают в Приокский райком партии, где он работает до 1958 года. В 1959 году Николая переводят в инструктора Горьковского обкома партии. В этой должности он работает до 1963 года.

  1968 – 1969 гг. – первый секретарь Нижегородского райкома партии. Эта должность явилась, пожалуй, пиком его политической карьеры.

  В 1977 г. переходит работать к В.Д. Рубинчику начальником госинспекции УМТС (управления материально-технического снабжения), располагавшейся на площади Горького, в здании бывшего Совнархоза. Там Громов проработал вплоть до выхода на пенсию в 1988 году.

  За всё время работы по комсомольской и партийной линии Громова характеризовали как человека честного, исполнительного и порядочного. Вот отрывок из воспоминаний И.В. Савенкова.

  «Есть такое выражение – нормальный человек. Под этим подразумевается, что он, во-первых, обязательный, общительный, откликался на радости и беды своих товарищей. Всегда мог при необходимости прийти на помощь. Я не люблю людей «с фасоном» – у него никакого такого служебного «фасона» не было, какую бы он должность ни занимал. Всегда был простым человеком, и пользовался уважением всех окружающих. Все шли к нему, надеялись, что он их выслушает, при необходимости даст совет или даже окажет помощь. И мне, как товарищу, жаль, что он рано ушёл из жизни».

 

  С 1963 по 1968 года Громов – зампредседателя горьковского областного Комитета по теле-и радиовещанию (по части телевидения), а в 1969 – 1977 гг. – председатель этого Комитета. 

  В то время на телевидении как раз работал муж Нины Викторовны Кузнецовой, Игорь Николаевич, что создавало щекотливую ситуацию. Но родственники никогда не злоупотребляли услугами друг друга.

  В Комитете Николай Михайлович работал с коллективом, членом которого была И.Л. Дорожнова. Она вспоминает, что общалась с ним не так, как с иными начальниками. Он был очень демократичен – например, ежедневные летучки заменил еженедельными. Ведь не секрет, что эти «производственные совещания» становятся у иных руководителей поводом для устройства головомойки своим подчинённым. А Николай Михайлович зря от дела людей отвлекать не хотел. Скорее всего, эту демократичность воспитала в нём война. В нём совсем не было чувства превосходства, он старался быть вровень с коллективом, но и от своего мне-ния не отступал, поскольку брал его не с потолка, а продумывал всерьёз. Поэтому, даже если он ошибался, никто не обижался и не судил его за это. Он никогда не упирался безосновательно, мог отступить, если ему доказывали свою правоту.

  У Громова не было журналистского образования, но, несмотря на это, он умел «зреть в корень», уловить суть проблемы - и всегда попадал в точку.

  Вместе с Николаем Михайловичем обсуждали планы, квартальные и месячные. С его стороны чувствовалась направляющая сила, но не сродни политическому надзору, а точные указания по существу.

  Громов был прогрессивным человеком: при нём радио переходило на бестекстовые записи. Ведь раньше слова каждой передачи, даже интервью, предварительно утверждались начальством, а потом уже читались журналистами и их собеседниками в эфире – по бумажке. Теперь «предварительная цензура» ушла в прошлое. Он менял стиль работы коллектива: задавал высокую планку, приучал критично оценивать результат. Заседания Комитета по телерадиовещанию, в том числе выездные, часто проходили с участием «общественности» - бригадиров колхозов и т.п., таким образом Громов налаживал обратную связь с людьми, о которых и для которых создавались передачи. 

   Он создал Комитет по кинопроизводству при телецентре, собрав туда лучших мастеров, и наши телевизионные фильмы были гораздо выше среднего регионального уровня. Игорь Кузнецов, Юрий Беспалов («Болдинская бессонница» с участием И. Смоктуновского) были их авторами. Громов много сделал для строительства телецентра, закончившегося в 1982-м году уже после его ухода: он обеспечивал финансирование в вышестоящих органах и следил за технической стороной строительства. 

  Николай Михайлович был человеком сдержанным. Работа в партийных органах наложила на него известный отпечаток, но он мог и корректировать себя, перестроиться. К примеру, он всегда говорил «мы» вместо «я» - как большинство партийных функционеров, стремящихся либо уйти таким образом от индивидуальной ответственности, либо замаскировать свои авторитарные замашки. На телевидении его «ломали» обратно: на собраниях, когда Громов говорил «мы», его открыто поправляли. И Николай Михайлович начал здесь излагать свои мысли от первого лица! 

  Громов создал костяк того коллектива, который работал долгие годы и после него, соединяя требовательность с интересом к работе, задав тон работы, так сказать, проложив колею. Это было продолжение духовной традиции «оттепели», так и не замороженной годами «застоя».

  Николай Михайлович являл собой образец руководителя. Он не гнул упрямо свою линию, а был гибок и прислушивался к сотрудникам. Он никогда не срывался на подчинённых, на себя принимая удары начальства «сверху», как и подобает истинному «отцу» коллектива. Тому примером может послужить случай, рассказанный И.Л. Дорожновой. Однажды она готовила материал по одному из районов Нижегородской области, касающийся состояния сельхозобъектов. Знающая эту отрасль как никто другой, лично осмотрев находившиеся в аварийном состоянии строения, Дорожнова написала правдивую, получившуюся разгромной статью. Материал подвергся жестокой критике «сверху», но Громов спокойно «спустил на тормозах» начальственную ругань, поручившись за профессионализм своего работника и не сделав никаких «соответствующих оргвыводов». Вот так Николай Михайлович доверял своим сотрудникам.

 

  В это время (в 1970 году) Николай Михайлович получил новую квартиру на набережной Федоровского, на одиннадцатом этаже. Столь поздняя дата свидетельствует о большой доле скромности в характере Громова – он не стремился попользоваться служебным положениям в личных целях, какими бы ни были его жизненные обстоятельства.

  Большим несчастьем для семьи стал пожар, случившийся в 1979 году. Возгорание произошло от неисправного телевизора. Пламя было таким мощным, что погнулись даже железобетонные перекрытия пола. Из членов семьи никто не пострадал – жена успела вывести детей, а сам Н.М. Громов в это время был на рыбалке.

  Соседи оказывали погорельцам посильную помощь, приносили различные вещи, предметы быта. (Придя в квартиру на следующий день после пожара, Нина Викторовна с удивлением увидела на полу гору подушек, принесённых соседями.) Даже сам В.Д.  Рубинчик лично пришёл взглянуть на квартиру, точнее, на то, что от неё осталось: поднялся, кряхтя, на одиннадцатый этаж, ведь лифт не работал, всё осмотрел и распорядился привезти им самое необходимое, в том числе какую-то мебель со своей дачи. Таким уважением пользовался Николай Михайлович и среди соседей, и у своего самого знаменитого начальства! Семью временно переселили в дом на Советской площади, но от предложения жить там постоянно Громовы отказались, а в разрушенной квартире сделали ремонт. Через год погорельцы вернулись обратно к себе.

  И сейчас в квартире на Федоровского проживает Валентина Николаевна Громова, дочь нашего героя. Она уже на пенсии, тридцать шесть лет проработав учительницей математики в школе. Отца она вспоминает с неизменным восхищением. «Мне казалось, он всё всегда знал», Николай Михайлович направлял её духовное развитие и примером, и советом. [...]

 

  С тех пор (с 1979 года) ежегодные встречи партизанского отряда, организованные Громовым, стали проходить именно в этой квартире. До этого партизаны ежегодно собирались с 1965 года, но постоянного места для встреч у них не было – иногда они проходили в квартире у Н.В. Кузнецовой.

  В самом начале встречавшихся было много – около двадцати человек, из которых лишь 13 были членами партизанских отрядов. Серди встречавшихся были, например, командир второго отряда Константин Котельников, видный, представительный мужчина, но державший себя всегда довольно скромно; Иван Васильевич Савенков, Вася Бахарев, друг детства, тоже военный, служивший в Баку – Коля и он жили вместе на Ульянова. Примечательно, что никто кроме Николая Михайловича не предлагал свою квартиру в качестве места для встреч, а себя – в роли их организатора.

 Первая встреча состоялась в квартире Н.В. Кузнецовой, на ул. Свердлова, д. 6. Вторая встреча была также у Кузнецовой, но уже по другому адресу – ул. Минина, д. 3-а. [...]

  На этих встречах главной темой становились воспоминания. Даже самые тяжёлые из них не были грустными – это была их общая жизнь. Вместе они бывали счастливы, даже вспоминая потери и невзгоды. Они были победителями, и это была их молодость, восторжествовавшая над смертью. [...]

В компании очень любили запевать одну песню, переделав слова на свой лад, подходящий для встречи именно партизан:

   Этo песня - «Волховская застольная». Запевал её всегда Громов, каждый раз в начале встречи.

  Каждый год 9 мая у фонтана на площади Минина собирались ветераны, и с каждым годом их становилось всё меньше. Весной 2005-го года на встречу отряда уже никто из партизан не пришёл. Во время написания нашей работы, 7 марта 2008г. скончался и главный летописец партизанских дел, организатор нашего музея Евгений Андреевич Кулёв. А сам Н.М. Громов умер 11 октября 1991 года от болезни, после путешествия по Волге. Умер, не пережив Советского Союза и эпохи, неразрывной частью которой являлся, идеологию которой воплощал собой и своими поступками. И нам не кажется это совпадение случайным.

 

  Подводя итог, мы отмечаем следующее: нам удалось выявить основные этапы жизни Н.М. Громова. Ими стали детство, юность, на которую пришлись работа на заводе и годы Великой Отечественной войны, комсомольская и партийная деятельность и работа во главе горьковского телевидения и радио.

  Громов – человек, родившийся уже после победы большевиков в политической борьбе, воспринявший их идеологию полностью, как высшую истину. Поэтому всю жизнь он действовал в рамках этой идеологии, руководствуясь принципами патриотизма, взаимовыручки, честности, самоотверженности в труде, упорства, бессребреничества. Ко многим из этих идеалов мы могли бы обратиться и сейчас.

  Николай Михайлович на каждом этапе своей жизни, всегда отстаивал интересы коллектива, которым руководил, и страны, частью которой являлся.

  Все эти качества и особенности в своём сочетании вызывают у родственников нашего героя чувство глубочайшего уважения и трепета по отношению к его заслугам. В семье существует своеобразный культ Громова, его авторитет считался и остаётся непререкаемым.

 

  Занимаясь рефлексией проведённого исследования, следует сказать, что больше всего материала в наиболее структурированном виде было собрано по детскому и отроческому периодам жизни Громова. Наибольшую трудность представили разделы военной жизни, включая фронтовые будни и нахождение в партизанском отряде. Также неясными для нас остались конкретное содержание партийной деятельности Николая Михайловича и некоторые подробности личной и семейной жизни.

  К сожалению, мы не можем продолжить данное исследование за недостатком живых свидетелей. Несмотря на это, исторический портрет Н.М. Громова как личности получился довольно полным и детальным, что соответствует цели нашей работы. Возможно, портрет наш покажется кому-то слишком позитивным и радужным, но свидетельств, указывающих на обратное, у нас нет. В любом случае, этот человек достоин уважения, а его деятельность – признания.